pohui | Пра дружбу.

Как-то был у меня один "друг". То есть он считал меня своим другом, корешем на веки и вечным собутыльником. Дружба выражалась в том, что ему постоянно что-то было от меня надо. То денег в долг дать, с обещанием вернуть чуть ли не раньше чем взял. То поучаствовтаь в каких-то прожектах, один сомнительней другого. Помню один раз попросил сваять сайтец, а потом, в знак благодарности, он отвалил бы мне с барского плеча цельный раздел форума на модерирование. То, поскольку у меня есть машина, а у него нет, значит я должен был помочь ему с организацией дня рождения на природе.
Об этом попродбнее, оно того стоит. Моя роль заключалась в том, чтобы сначала кататься с ним и затариваться всем и вся, а это непросто. Ибо друк был чуваком очень таки нервным, дерганным и бесцельно суетливым. Постоянно хватался то за одно, то за другое, забывал о первом, вспоминал о третьем и уже запоздало сожалел о забытом четвертом. В результате понять, что ему надо было категорически невозможно. Потом в мои задачи входила транспортировка всей тусы на место дислокации, в несколько ходок, а затем, по окончании, везти их, уже в дупель трезвых, обратно. Как-то раз чуть подвеску не убил, еще на шестерке. Тогда в машину, помимо меня, загрузилось еще шестеро пьяных в жопу юношей и девушек, плюс гитара (на баяне никто не умел играть), плюс полбагажника невостребованного бухла и жратвы. И вперед, по колдоебинам. Машина жалобно скрипела амортизаторами, надрывно выла движком, а в гору заползала так, как будто вот буквально очередной бугор перевалит и падет, как загнанная лошадь, укоризненно кося на меня затухающей фарой.
Я в те годы был человечком довольно таки безотказным и в ответ на какую просьбу тут же начинал чувствовать себя обязанным усраться, но эту просьбу выполнить. Поэтому и не поворачивался язык ответить в духе "спасение утопающих дело рук", "помоги себе сам", "у нас самообслуживание" или "пошелнахуй". Мда. Не то, что сейчас. Куда только все подевалось... Разве что терпелка по-прежнему длинная, но это уже профессиональная привычка, защитная реакцыя на тупых пользователей.
Что-то я отвлекся. Так вот, рано или поздно, всему хорошему приходиц конец. Остопиздела мне такая "дружба". Поэтому однажды подловил я этого человечка в тот самый момент, когда он в очередной раз излагал свои наполеоновские планы и потому не ожидал от меня такой подлости. И спросил: "дарагой друк! а помнишь ли, что ты мне сотку должен? не ту, что ты занимал два года назад и не ту, н-цатую по счету, которую ты занимал две недели назад, а ту, которую занимал на прошлой неделе и обещал что отдашь ее вчера? не знаешь, случайно, как бы мне получить ее назад?"
Реакция последовала незамедлительно, именно такая, какой я и ожидал: лицо товарища тут же перекосоебило от отвращения, как будто я плюнул в него длинной зеленой соплей. Подбородок надменно взвился где-то на уровень эйфелевой башни, потом останкинской и вышел в открытый космас, а в глазах прямым текстом было начертано нечеловеческое презрение высшего существа пополам с жалостью. По отношению, как нетрудно догадаться, к такому ничтожеству и гнусному ростовщику, каким являюсь я. Тем не менее товарищ, с плохо скрываемым отвращением цедя слова, пообещал должок таки вернуть и даже слово сдержал, но выглядело это как подачка убогому, немытому и невыносимо назойливому попрошайке, клянчущему копеечку на опохмел.
С тех пор этот товарищ со мной не разговаривает, а ежель по воле случая оказываемся в одной компании, то так старательно делает вид, что не замечает моего присутствия, что без смеха смотреть невозможно. Он пользуется следующей тактикой: от коллектива отколупывает группу страдальцев по интересам, отводит их в сторону и начинает с ними со всей дури (а ее немало!) общаться, изображая как им охуенно весело. В надежде, видимо, что остальные к нему присоединятся, но они, вот беда, на такую шнягу не ведутся и смотрят на него странно.
Он наверняка считает меня жадной, мелочной и корыстной сволочью. И в целом будет прав, ибо каждый раз, когда вспоминаю об этом персонаже, прихожу к выводу, что лучше сто рублей в кармане, чем один такой друк на горизонте. Или, не дай боженька, сто таких.