(no subject)

Недавно в свой адрес услышал шедевральное:
"Пошел ты нахуй, грубиян!"

Философско-воинственное

Работа находится у меня на Сухаревской площади. угловое здание, аккурат на пересечении Сретенки, Садового и Проспекта мира. Время от времени приходится наблюдать, как их перегораживают, дабы пропустить торопящийся по делам мировой важности членовоз, с членом мировой важности внутри. Или же колонны желтых грузовиков в зеленую полоску снуют туда-сюда, несущие в своем чреве тонны денег,, олицетворяя громкие слова важных членов, о том как у нас в стране все заебись и как хорошо всем стало жить. В остальное же время там пробки, толпы машин положив хуй на светофоры и правила движения тычутся друг в друга носом, как слепые котята, и обиженно верещат клаксонами.
Летом, когда стоит невысонимая жара и духотища, в комнате вентилятор разгоняет прессованный воздух по комнате и задроченной технике, дверь на распашку, окна настежь, но это слабо помогает. Сидишь изможденный, с ватной головой и стараешься не шевелиться, в ответ на малейшее движение струйки теплого и соленого как моча пота стекают по спине, по рукам, по лбу, грозьдьями виснут на бровях и пропитывают все, от одежды до волос. Поворот вентилятора в свою сторону воспринимаешь как наваждение, такой же мимолетный и призрачный, из окна постоянный гул, шум, обрывки музыки, иногда кажется, что это просто кровь в ушах шумит, или обрывки мыслей, кто разберет? Выходишь в коридор, на лестничную площадку, там немного прохладней и приятный сквознячок, торопливо куришь среди таких же распаренных и ошалелых братьев по разуму и по несчастью, вдыхаемый дым саднит и сушит глотку и недокуренная сигарета с ненавистью затаптывается в пепельнице.
Дверь в комнату находится строго напротив одного из раскрытых на столичную вакханалию окон, подходишь к нему и как наяву представляешь стоящий у перед ним станковый крупнокалиберный пулемет, с вороненым и лоснящимся от масла стволом, замершим в ожидании аккорда эдакой дирижерской палочкой. Хочется подойти, ласково погладить его по боку и хлестать непрерывной очередью все подряд, под оглушающий грохот и звон, вышибать из радиаторов автомобилей гейзеры пара, смотреть как покрываются чревоточинами от пуль машины, как они взбрыкивают задницами при взрыве безнобака, как в ужасе мечутся люди, раскрывая рты и не слышать их крика, хочется размашисто расписаться на стоящем напротив здании, срезав пару рекламных щитов. И жить, жить, жить этим.